Дней десять назад дочь вытащила на Анну Каренину. Фильм забавный, но я про один только момент. Там изумительно-васильковой обивки диван в сочетании с бархатно-бордовым платьем так проник в мозг, что и теперь вдруг и неожиданно, как раненые водолазы, всплывают детские цветочные картинки-воспоминания. Дошкольного и раннего школьного времени. Началось с полевого василька. Такой он изумлённо синий, оказываеца, покачивается один в поле, среди дрожащих висюлек овса. Потом вспомнились остальные взаимоотношения с настурцией, бархатцами, с перелесками, впервые увиденными на проталине, и даже вот казалось бы пузыреплодник - и с ним тоже было, потому он в детском саду рос. Все они были такие... Слов нет какие. Прямо в душу въедались. Кипящая холодком свежесть. Любовь как жадность. Желание обладать. Они срывались, разбирались на части, вяли... Вот так и живём. Постепенно привыкая к колокольчикам, ромашкам, розам. Называем их, нумеруем и сдаём в пыльный архив. Говорим: "Роза", и удивительное превращается в названное, лежащее в ячейке шкафа с надписью "виденное не раз". Куку, робяты. Мы и сами в этом шкафу лежим. У друзей, любовников, жён. И приходите вы к любимому человеку. С приветом, рассказать, что солнце встало, а он достаёт из шкафа пронафталиненную мумию и с нею беседует. А Вы: да вот же я, вот, живой! - Да, ладно, ты посмотри на себя. Смотрите Вы в пыльное трюмо - и вправду - в паутине все и молью поетые. И имя на кармашке вышито. И пухлая история болезни вся лиловым почерком исписанная тут же на полочке лежит. А всё патамушта... Может завести шкафчик "Неназванное"? Хотя... Назвал - убил. Пять раз посмотрел - умерло. Сравнил - потерял. Ушёл в поля за невиданными, за васильками. И не вернулся. Из далёкого яркого до боли детства. Уря, товарищи